Том содержит "Хронику" послевоенных событий, изданную Юнгером под заголовком "Годы оккупации" только спустя десять лет после ее написания. Таково было средство и на этот раз возвысить материю прожитого и продуманного опыта над злобой дня, над послевоенным смятением и мстительной либо великодушной эйфорией. Несмотря на свой поздний, гностический взгляд на этот мир, согласно которому спасти его невозможно, автор все же сумел извлечь из опыта своей жизни надежду на то, что даже в катастрофических тенденциях современности скрывается возможность поворота к лучшему. Такое гельдерлиновское понимание опасности и спасения сближает Юнгера с Мартином Хайдеггером и свойственно тем немногим европейским и, в частности, немецким интеллектуалам, которые сумели не только пережить, но и осмыслить судьбоносные события истории ушедшего века.
Tom soderzhit "Khroniku" poslevoennykh sobytij, izdannuju Jungerom pod zagolovkom "Gody okkupatsii" tolko spustja desjat let posle ee napisanija. Takovo bylo sredstvo i na etot raz vozvysit materiju prozhitogo i produmannogo opyta nad zloboj dnja, nad poslevoennym smjateniem i mstitelnoj libo velikodushnoj ejforiej. Nesmotrja na svoj pozdnij, gnosticheskij vzgljad na etot mir, soglasno kotoromu spasti ego nevozmozhno, avtor vse zhe sumel izvlech iz opyta svoej zhizni nadezhdu na to, chto dazhe v katastroficheskikh tendentsijakh sovremennosti skryvaetsja vozmozhnost povorota k luchshemu. Takoe gelderlinovskoe ponimanie opasnosti i spasenija sblizhaet Jungera s Martinom Khajdeggerom i svojstvenno tem nemnogim evropejskim i, v chastnosti, nemetskim intellektualam, kotorye sumeli ne tolko perezhit, no i osmyslit sudbonosnye sobytija istorii ushedshego veka.
