Наблюдения Юрия Клавдиева точны, а интерпретации изысканны. Выбираемый им угол зрения неожидан, а описание повседневного ужаса лирично. Освоенная и оставленная позади техника непосредственного высказывания, эта новая искренность для бедных, вытеснена на периферию литературного метода, высококлассным умением использовать потенциал жанра. Произведения автора - готическая новелла и мистический вестерн, хоррор и фантастический роман воспитания - дают повод, возможно впервые в новой драматургии, говорить о "Мирах Юрия Клавдиева", вкладывая в это понятие те восхищение и смысл, которые уместны, в разговоре о прославленных мастерах и мирах, ими создаваемых.
Nabljudenija Jurija Klavdieva tochny, a interpretatsii izyskanny. Vybiraemyj im ugol zrenija neozhidan, a opisanie povsednevnogo uzhasa lirichno. Osvoennaja i ostavlennaja pozadi tekhnika neposredstvennogo vyskazyvanija, eta novaja iskrennost dlja bednykh, vytesnena na periferiju literaturnogo metoda, vysokoklassnym umeniem ispolzovat potentsial zhanra. Proizvedenija avtora - goticheskaja novella i misticheskij vestern, khorror i fantasticheskij roman vospitanija - dajut povod, vozmozhno vpervye v novoj dramaturgii, govorit o "Mirakh Jurija Klavdieva", vkladyvaja v eto ponjatie te voskhischenie i smysl, kotorye umestny, v razgovore o proslavlennykh masterakh i mirakh, imi sozdavaemykh.
