Приобретая мотоцикл, дизайнер Вадим Вечорин догадывался, что теперь в его жизни добавится экстрима. Но не до такой же степени! Как-то раз, пересекая Москву-реку по Шмитовскому мосту на собственном "байке", он попал в полосу странного тумана и... очутился в мире, который пережил глобальную ядерную катастрофу. Российская столица изменилась до неузнаваемости. Среди руин поселились кровожадные мутанты, с которыми из последних сил сражались немногие нормальные люди. Но больше мутантов москвичи постъядерной эпохи ненавидели лунарей - научную элиту, обитающую в некоем Институте, воздвигнутом в том самом месте, где в нашей реальности строится Москва-Сити. Вечорину повезло, в первые же минуты он встретил Сандру. И хотя девушка тоже принадлежала к касте лунарей, она не разделяла их презрения к "быдлу", помогая Вадиму обзавестись одеждой и продовольствием и обучая его элементарным навыкам выживания...
...Между тем даже этому нестабильному миру грозит новая катастрофа, и на то, чтобы спасти его, остается всего тридцать шесть часов...
Priobretaja mototsikl, dizajner Vadim Vechorin dogadyvalsja, chto teper v ego zhizni dobavitsja ekstrima. No ne do takoj zhe stepeni! Kak-to raz, peresekaja Moskvu-reku po Shmitovskomu mostu na sobstvennom "bajke", on popal v polosu strannogo tumana i... ochutilsja v mire, kotoryj perezhil globalnuju jadernuju katastrofu. Rossijskaja stolitsa izmenilas do neuznavaemosti. Sredi ruin poselilis krovozhadnye mutanty, s kotorymi iz poslednikh sil srazhalis nemnogie normalnye ljudi. No bolshe mutantov moskvichi postjadernoj epokhi nenavideli lunarej - nauchnuju elitu, obitajuschuju v nekoem Institute, vozdvignutom v tom samom meste, gde v nashej realnosti stroitsja Moskva-Siti. Vechorinu povezlo, v pervye zhe minuty on vstretil Sandru. I khotja devushka tozhe prinadlezhala k kaste lunarej, ona ne razdeljala ikh prezrenija k "bydlu", pomogaja Vadimu obzavestis odezhdoj i prodovolstviem i obuchaja ego elementarnym navykam vyzhivanija...
...Mezhdu tem dazhe etomu nestabilnomu miru grozit novaja katastrofa, i na to, chtoby spasti ego, ostaetsja vsego tridtsat shest chasov...
