Романы Дмитрия Быкова, вошедшие в этот сборник, объединяет не только начальная заглавная буква, но и время, которое очевидец назвал "неподходящим для ума и совести". 1918-1938 годы - переломная эпоха, когда стремительно менялись сами критерии добра и зла, стойкость казалась бравадой, а конформизм приобретал статус добродетели. И в пушкинской строке "души прекрасные порывы" первое слово многими воспринималось как глагол в повелительном наклонении. В основе каждого романа лежит реальное событие - дело писателя Исаака Бабеля ("Оправдание"), послереволюционная реформа правописания ("Орфография") и полузабытый "Процесс ленинградских масонов" ("Остромов, или Ученик чародея"). Но эти события стали лишь фоном для многопланового повествования о нелегкой судьбе российской интеллигенции. В романах Быкова сатира соседствует с лирикой, фантастика с реальностью, а злободневность - с философскими рассуждениями. Каждый из них - совершенно самостоятельное произведение, читать их можно в произвольном порядке (автор полагает, что именно в таком, как они расположены в книге).
Romany Dmitrija Bykova, voshedshie v etot sbornik, obedinjaet ne tolko nachalnaja zaglavnaja bukva, no i vremja, kotoroe ochevidets nazval "nepodkhodjaschim dlja uma i sovesti". 1918-1938 gody - perelomnaja epokha, kogda stremitelno menjalis sami kriterii dobra i zla, stojkost kazalas bravadoj, a konformizm priobretal status dobrodeteli. I v pushkinskoj stroke "dushi prekrasnye poryvy" pervoe slovo mnogimi vosprinimalos kak glagol v povelitelnom naklonenii. V osnove kazhdogo romana lezhit realnoe sobytie - delo pisatelja Isaaka Babelja ("Opravdanie"), poslerevoljutsionnaja reforma pravopisanija ("Orfografija") i poluzabytyj "Protsess leningradskikh masonov" ("Ostromov, ili Uchenik charodeja"). No eti sobytija stali lish fonom dlja mnogoplanovogo povestvovanija o nelegkoj sudbe rossijskoj intelligentsii. V romanakh Bykova satira sosedstvuet s lirikoj, fantastika s realnostju, a zlobodnevnost - s filosofskimi rassuzhdenijami. Kazhdyj iz nikh - sovershenno samostojatelnoe proizvedenie, chitat ikh mozhno v proizvolnom porjadke (avtor polagaet, chto imenno v takom, kak oni raspolozheny v knige).
