Обложка не обманывает: женщина живая, бычий череп — настоящий, пробит копьем сколько-то тысяч лет назад в окрестностях Средиземного моря. И все, на что намекает эта телесная метафора, в романе Андрея Лещинского действительно есть: жестокие состязания людей и богов, сцены неистового разврата, яркая материальность прошлого, мгновенность настоящего, соблазны и печаль. Найдется и многое другое: компьютерные игры, бандитские разборки, политические интриги, а еще адюльтеры, запои, психозы, стрельба, философия, мифология — и сумасшедший дом, и царский дворец на Крите, и кафе «Сайгон» на Невском, и шумерские тексты, и точная дата гибели пашей Вселенной — в обозримом будущем, кстати сказать.
Oblozhka ne obmanyvaet: zhenschina zhivaja, bychij cherep — nastojaschij, probit kopem skolko-to tysjach let nazad v okrestnostjakh Sredizemnogo morja. I vse, na chto namekaet eta telesnaja metafora, v romane Andreja Leschinskogo dejstvitelno est: zhestokie sostjazanija ljudej i bogov, stseny neistovogo razvrata, jarkaja materialnost proshlogo, mgnovennost nastojaschego, soblazny i pechal. Najdetsja i mnogoe drugoe: kompjuternye igry, banditskie razborki, politicheskie intrigi, a esche adjultery, zapoi, psikhozy, strelba, filosofija, mifologija — i sumasshedshij dom, i tsarskij dvorets na Krite, i kafe «Sajgon» na Nevskom, i shumerskie teksty, i tochnaja data gibeli pashej Vselennoj — v obozrimom buduschem, kstati skazat.
