Книга, задуманная в начале 2003 года как поэтическая проза в формате "ни дня без строчки" (imerologio - транслитерация греческого слова "календарь"), постепенно трансформировалась в нечто ускользающее от жанровых классификаций. Местами она напоминает записную книжку, местами путевые заметки или лирический дневник. В течение пяти с половиной лет блокноты карманного формата один за другим заполнялись буквами, меняли место жительства, падали на пол, открывались и закрывались при дневном и искусственном освещении, в квартирах, офисах, магазинах, театрах, кинозалах, в ночных поездах и аэропортах, в подземке, в родильном отделении, на улицах десятка стран и трех десятков городов. Но как бы ни увлекала незапланированная плотность событий, по-настоящему вдохновляет не опыт как таковой, а его преломление, иными словами - становление сообщения. Случайные обстоятельства повседневности в ореоле сиюминутного настроения, пропущенные сквозь фильтр текущего понимания личных обязательств перед...
Kniga, zadumannaja v nachale 2003 goda kak poeticheskaja proza v formate "ni dnja bez strochki" (imerologio - transliteratsija grecheskogo slova "kalendar"), postepenno transformirovalas v nechto uskolzajuschee ot zhanrovykh klassifikatsij. Mestami ona napominaet zapisnuju knizhku, mestami putevye zametki ili liricheskij dnevnik. V techenie pjati s polovinoj let bloknoty karmannogo formata odin za drugim zapolnjalis bukvami, menjali mesto zhitelstva, padali na pol, otkryvalis i zakryvalis pri dnevnom i iskusstvennom osveschenii, v kvartirakh, ofisakh, magazinakh, teatrakh, kinozalakh, v nochnykh poezdakh i aeroportakh, v podzemke, v rodilnom otdelenii, na ulitsakh desjatka stran i trekh desjatkov gorodov. No kak by ni uvlekala nezaplanirovannaja plotnost sobytij, po-nastojaschemu vdokhnovljaet ne opyt kak takovoj, a ego prelomlenie, inymi slovami - stanovlenie soobschenija. Sluchajnye obstojatelstva povsednevnosti v oreole sijuminutnogo nastroenija, propuschennye skvoz filtr tekuschego ponimanija lichnykh objazatelstv pered...
