Хатоко двадцать пять. Она пишет письма. На разной бумаге, карандашами и ручками, перьями и кистями. Запечатывает в конверты и отправляет адресатам. В этих письмах многие судьбы, многие жизни и даже то, что лежит за ними. Над ними. И вся ее жизнь. Ведь Хатоко - юхицу, последняя в своем роде. Та, кто разным почерком по заказу разных людей пишет разные письма по разным поводам. "Канцтовары Цубаки" - своеобразный реквием рукописному тексту. Успех этой книги в Японии объясняется еще и тем, что Ито Огава своей книгой затронула очень деликатную для соплеменников тему. О том, как это важно - на фоне всеобщей механизации, компьютеризации, универсализации и так далее - сохранить в словах тепло человеческого дыхания, а в буквах - тепло человеческой руки.
Khatoko dvadtsat pjat. Ona pishet pisma. Na raznoj bumage, karandashami i ruchkami, perjami i kistjami. Zapechatyvaet v konverty i otpravljaet adresatam. V etikh pismakh mnogie sudby, mnogie zhizni i dazhe to, chto lezhit za nimi. Nad nimi. I vsja ee zhizn. Ved Khatoko - jukhitsu, poslednjaja v svoem rode. Ta, kto raznym pocherkom po zakazu raznykh ljudej pishet raznye pisma po raznym povodam. "Kantstovary Tsubaki" - svoeobraznyj rekviem rukopisnomu tekstu. Uspekh etoj knigi v Japonii objasnjaetsja esche i tem, chto Ito Ogava svoej knigoj zatronula ochen delikatnuju dlja soplemennikov temu. O tom, kak eto vazhno - na fone vseobschej mekhanizatsii, kompjuterizatsii, universalizatsii i tak dalee - sokhranit v slovakh teplo chelovecheskogo dykhanija, a v bukvakh - teplo chelovecheskoj ruki.
