Света, любимая девушка, укатила в Сочи, а у них на журфаке еще не окончилась сессия.
Гриша брел по Москве, направился было в Иностранную библиотеку, но передумал и перешел дорогу к "Иллюзиону". В кинотеатре было непривычно пусто, разомлевшая от жары кассирша продала билет и указала на какую-то дверь. Он шагнул в темный коридор, долго блуждал по подземным лабиринтам, пока не попал в ярко освещенное многолюдное фойе. И вдруг он заметил: что-то здесь не то. и люди несколько не те... Какая-то невидимая машина времени перенесла его... в 75-й год.
Все три повести, входящие в эту книгу, объединяет одно: они о времени и человеке в нем, о свободе и несвободе. Разговор на "вечные" темы автор облекает в гротесковую, а часто и в пародийную форму, а ирония и смешные эпизоды соседствуют порой с "черным", в английском духе.
Sveta, ljubimaja devushka, ukatila v Sochi, a u nikh na zhurfake esche ne okonchilas sessija.
Grisha brel po Moskve, napravilsja bylo v Inostrannuju biblioteku, no peredumal i pereshel dorogu k "Illjuzionu". V kinoteatre bylo neprivychno pusto, razomlevshaja ot zhary kassirsha prodala bilet i ukazala na kakuju-to dver. On shagnul v temnyj koridor, dolgo bluzhdal po podzemnym labirintam, poka ne popal v jarko osveschennoe mnogoljudnoe foje. I vdrug on zametil: chto-to zdes ne to. i ljudi neskolko ne te... Kakaja-to nevidimaja mashina vremeni perenesla ego... v 75-j god.
Vse tri povesti, vkhodjaschie v etu knigu, obedinjaet odno: oni o vremeni i cheloveke v nem, o svobode i nesvobode. Razgovor na "vechnye" temy avtor oblekaet v groteskovuju, a chasto i v parodijnuju formu, a ironija i smeshnye epizody sosedstvujut poroj s "chernym", v anglijskom dukhe.
