Первые десять лет существования кинематографа в России были временем великих открытий, но и неоправдавшихся надежд. Погрузиться в живой опыт кинозрителя начала прошлого века можно теперь не только с помощью просмотра сохранившихся фильмов, но также глядя на карточки популярных актрис, афиши, торговую рекламу, конфетные обертки и рисунки из журнала "Сатирикон". В этой книге впервые столкнулись два мира: русское дореволюционное кино и русская модернистская карикатура - две стороны разбитого революцией зеркала русской жизни. Неформальный интимный слог книги-альбома "Немая империя" предполагает в читателе желание не столько получить очередную энциклопедию с набором фактов, сколько попытаться по-другому пережить атмосферу имперского (полу)культурного быта до и вскоре после статистически легендарного 1913 года. Немое кино предстает не как странное скучное чуждое искусство, а как интимное настроение модернистского сознания.
Художник: Аверченко, Анненков, Антоновский
Pervye desjat let suschestvovanija kinematografa v Rossii byli vremenem velikikh otkrytij, no i neopravdavshikhsja nadezhd. Pogruzitsja v zhivoj opyt kinozritelja nachala proshlogo veka mozhno teper ne tolko s pomoschju prosmotra sokhranivshikhsja filmov, no takzhe gljadja na kartochki populjarnykh aktris, afishi, torgovuju reklamu, konfetnye obertki i risunki iz zhurnala "Satirikon". V etoj knige vpervye stolknulis dva mira: russkoe dorevoljutsionnoe kino i russkaja modernistskaja karikatura - dve storony razbitogo revoljutsiej zerkala russkoj zhizni. Neformalnyj intimnyj slog knigi-alboma "Nemaja imperija" predpolagaet v chitatele zhelanie ne stolko poluchit ocherednuju entsiklopediju s naborom faktov, skolko popytatsja po-drugomu perezhit atmosferu imperskogo (polu)kulturnogo byta do i vskore posle statisticheski legendarnogo 1913 goda. Nemoe kino predstaet ne kak strannoe skuchnoe chuzhdoe iskusstvo, a kak intimnoe nastroenie modernistskogo soznanija.
Khudozhnik: Averchenko, Annenkov, Antonovskij
