Семь лет и два месяца отдал Владимир Переверзин за право остаться человеком и не лжесвидетельствовать. Его называли самым случайным узником дела ЮКОСа, и на его месте мог оказаться любой сотрудник компании. Но "повезло" именно ему.
Не было никаких миллиардов, как не было и никаких хищений. Но были годы, проведенные в тюрьмах и лагерях, годы, украденные в угоду чьим-то интересам, годы, которые никто не вернет. Об этом и пойдет речь: об абсурдном суде и неожиданном своей жестокостью приговоре, о лагерях и попытках добиться освобождения. И хотя автору тяжело вспоминать этот сложный период, он считает своим долгом донести до читателя, что при существующей системе то, что случилось с ним, может случиться с каждым.
Sem let i dva mesjatsa otdal Vladimir Pereverzin za pravo ostatsja chelovekom i ne lzhesvidetelstvovat. Ego nazyvali samym sluchajnym uznikom dela JUKOSa, i na ego meste mog okazatsja ljuboj sotrudnik kompanii. No "povezlo" imenno emu.
Ne bylo nikakikh milliardov, kak ne bylo i nikakikh khischenij. No byli gody, provedennye v tjurmakh i lagerjakh, gody, ukradennye v ugodu chim-to interesam, gody, kotorye nikto ne vernet. Ob etom i pojdet rech: ob absurdnom sude i neozhidannom svoej zhestokostju prigovore, o lagerjakh i popytkakh dobitsja osvobozhdenija. I khotja avtoru tjazhelo vspominat etot slozhnyj period, on schitaet svoim dolgom donesti do chitatelja, chto pri suschestvujuschej sisteme to, chto sluchilos s nim, mozhet sluchitsja s kazhdym.
