Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг. Ему даже удается приоткрыть завесу тайны. Но в жизни часто бывает, что кажущееся одним, на самом деле оказывается совсем другим...Те, кто любят романы в духе Стивена Кинга, полные недосказанности, страха замкнутого пространства, найдут то, что искалиПол Пен – потрясающий автор. Он сумел виртуозно соединить все мельчайшие детали истории в единое целое. Ни на минуту не отпускает тревога за героя романа и нестерпимое желание узнать, что же случится дальше
Udivitelnaja zavorazhivajuschaja i dramaticheskaja istorija odnoj semi: babushki, materi, ottsa, vzrosloj docheri, starshego syna i malenkogo malchika. Vse eti ljudi zhivut v podvale, litsa vzroslykh izurodovany ognem pri pozhare. A doch i vovse nosit masku, chtoby skryt cherty, sposobnye vyzyvat uzhas dazhe u rodnykh. Zapertaja v podvale semja vrode by po-svoemu schastliva, no zhizn ikh otravljaet tajna, kotoruju vzroslye khranjat uzhe mnogo let. Postepenno u malchika probuzhdaetsja zhelanie vybratsja iz podvala, uvidet zhizn snaruzhi, tot ogromnyj mir, gde zhivut svetljachki, o kotorykh on znaet iz knig. Emu dazhe udaetsja priotkryt zavesu tajny. No v zhizni chasto byvaet, chto kazhuscheesja odnim, na samom dele okazyvaetsja sovsem drugim...Te, kto ljubjat romany v dukhe Stivena Kinga, polnye nedoskazannosti, strakha zamknutogo prostranstva, najdut to, chto iskaliPol Pen – potrjasajuschij avtor. On sumel virtuozno soedinit vse melchajshie detali istorii v edinoe tseloe. Ni na minutu ne otpuskaet trevoga za geroja romana i nesterpimoe zhelanie uznat, chto zhe sluchitsja dalshe
