Ленинград, 1930 год. Уже на полную силу работает машина террора, уже заключенные инженеры спроектировали Большой дом, куда совсем скоро переедет питерское ОГПУ-НКВД. Уже вовсю идут чистки – в Смольном и в Публичке, на Путиловском заводе и в Эрмитаже.
Но рядом с большим государственным злом по-прежнему существуют маленькие преступления: советские граждане не перестают воровать, ревновать и убивать даже в тени строящегося Большого дома. Связать рациональное с иррациональным, перевести липкий ужас на язык старого доброго милицейского протокола – по силам ли такая задача самому обычному следователю угрозыска?
Leningrad, 1930 god. Uzhe na polnuju silu rabotaet mashina terrora, uzhe zakljuchennye inzhenery sproektirovali Bolshoj dom, kuda sovsem skoro pereedet piterskoe OGPU-NKVD. Uzhe vovsju idut chistki – v Smolnom i v Publichke, na Putilovskom zavode i v Ermitazhe.
No rjadom s bolshim gosudarstvennym zlom po-prezhnemu suschestvujut malenkie prestuplenija: sovetskie grazhdane ne perestajut vorovat, revnovat i ubivat dazhe v teni strojaschegosja Bolshogo doma. Svjazat ratsionalnoe s irratsionalnym, perevesti lipkij uzhas na jazyk starogo dobrogo militsejskogo protokola – po silam li takaja zadacha samomu obychnomu sledovatelju ugrozyska?
