В этой книге известный философ Михаил Рыклин рассказывает историю своей семьи, для которой, как и для всего народа, Октябрьская революция явилась переломным и во многом определяющим событием. Двоюродный дед автора Николай Чаплин был лидером советской молодежи в 1924-1928 годах, когда переворот в России воспринимался как первый шаг к мировой революции. После краха этих упований Николай с братьями и их товарищи (Лазарь Шацкин, Бесо Ломинадзе, Александр Косарев), как и миллионы соотечественников, стали жертвами Большого террора - сталинских репрессий 1937-1938 годов. Трагична и судьба родного деда автора Сергея Чаплина - советского разведчика, арестованного по делу своего старшего брата, проделавшего вместе с будущим известным артистом Георгием Жженовым путь от ленинградских "Крестов" до колымского рудника и в конце концов расстрелянного. Однако у этой книги есть и другой, внутренний сюжет, основанный на размышлениях об обстоятельствах столетней давности, о непостижимых проявлениях социального и личного поведения частных людей и советского общества в целом: драматические события начала XX века остались в прошлом, но значит ли это, что они не могут повториться?
V etoj knige izvestnyj filosof Mikhail Ryklin rasskazyvaet istoriju svoej semi, dlja kotoroj, kak i dlja vsego naroda, Oktjabrskaja revoljutsija javilas perelomnym i vo mnogom opredeljajuschim sobytiem. Dvojurodnyj ded avtora Nikolaj Chaplin byl liderom sovetskoj molodezhi v 1924-1928 godakh, kogda perevorot v Rossii vosprinimalsja kak pervyj shag k mirovoj revoljutsii. Posle krakha etikh upovanij Nikolaj s bratjami i ikh tovarischi (Lazar Shatskin, Beso Lominadze, Aleksandr Kosarev), kak i milliony sootechestvennikov, stali zhertvami Bolshogo terrora - stalinskikh repressij 1937-1938 godov. Tragichna i sudba rodnogo deda avtora Sergeja Chaplina - sovetskogo razvedchika, arestovannogo po delu svoego starshego brata, prodelavshego vmeste s buduschim izvestnym artistom Georgiem Zhzhenovym put ot leningradskikh "Krestov" do kolymskogo rudnika i v kontse kontsov rasstreljannogo. Odnako u etoj knigi est i drugoj, vnutrennij sjuzhet, osnovannyj na razmyshlenijakh ob obstojatelstvakh stoletnej davnosti, o nepostizhimykh projavlenijakh sotsialnogo i lichnogo povedenija chastnykh ljudej i sovetskogo obschestva v tselom: dramaticheskie sobytija nachala XX veka ostalis v proshlom, no znachit li eto, chto oni ne mogut povtoritsja?
