В антологии представлены шедевры классической русской поэзии более чем за 200 лет - от Ивана Бунина до Гавриила Державина. Это стихи о "чудесах земли" (Зинаида Гиппиус), которая в восприятии отечественных поэтов дышит, стонет, плачет и радуется - в общем, живет в полную силу, как человек, и умирает... С той лишь разницею, что мертвые - листья и колосья, снег и ключ, поляны и леса - вновь "выливаются в трель" (Валерий Брюсов), "наливаются, красуясь" (Константин Бальмонт) и "расцветают утренним блеском" (Николай Языков). Эта сила всепобеждающей жизни звучит в русской поэзии проникновенной молитвой, которой природа-мать-земля, "не подвластные тленью" (Владимир Соколов), не задумываясь, отвечают - не молчат! И... пусть "затмилась жизнь, но чувство не увяло" (Иван Козлов). Антология иллюстрирована произведениями русской пейзажной живописи.
V antologii predstavleny shedevry klassicheskoj russkoj poezii bolee chem za 200 let - ot Ivana Bunina do Gavriila Derzhavina. Eto stikhi o "chudesakh zemli" (Zinaida Gippius), kotoraja v vosprijatii otechestvennykh poetov dyshit, stonet, plachet i raduetsja - v obschem, zhivet v polnuju silu, kak chelovek, i umiraet... S toj lish raznitseju, chto mertvye - listja i kolosja, sneg i kljuch, poljany i lesa - vnov "vylivajutsja v trel" (Valerij Brjusov), "nalivajutsja, krasujas" (Konstantin Balmont) i "rastsvetajut utrennim bleskom" (Nikolaj Jazykov). Eta sila vsepobezhdajuschej zhizni zvuchit v russkoj poezii proniknovennoj molitvoj, kotoroj priroda-mat-zemlja, "ne podvlastnye tlenju" (Vladimir Sokolov), ne zadumyvajas, otvechajut - ne molchat! I... pust "zatmilas zhizn, no chuvstvo ne uvjalo" (Ivan Kozlov). Antologija illjustrirovana proizvedenijami russkoj pejzazhnoj zhivopisi.
