"Труппа Ее Величества" - первый выпуск серии актерских портретов, написанных театроведом, критиком журнала "Сеанс" Лилией Шитенбург. В книгу вошли семь ярчайших представителей британской актерской школы. Среди них классики, наследие которых изучают в театральных академиях: Алек Гиннесс, Питер О'Тул, Том Кортни, Мэгги Смит, и сверхпопулярные звезды современности - Колин Ферт, Бенедикт Камбербатч и Мартин Фриман. Автор обстоятельно пишет о пути, пройденном каждым из ее героев в театре и кино.
СОДЕРЖАНИЕ
Алек Гиннесс. Джедай Ее Величества
Том Кортни. На длинной дистанции
Мэгги Смит. Принцесса Греза
Питер О'Тул. Человек и сверхчеловек
Колин Ферт. Англичанин и континент
Мартин Фриман. Большой маленький человек
Бенедикт Камбербатч. Партия консерватора
От издателя
Россия похожа на Британию примерно так же, как чай с лимоном похож на чай молоком. Не очень похожа. Но в противоречиях есть свое особое притяжение. Русская страсть к Британии обретает разные формы и имеет долгую историю.
Иван Грозный под конец жизни сватался к племяннице Елизаветы I - Марии Гастингс. Екатерина Великая любила сады в английском вкусе, пригласила в Петербург архитектора Чарльза Камерона и прививалась от оспы руками британского доктора. Англию превозносили русские дипломаты (Петр Завадовский и Виктор Кочубей) и адмиралы (Павел Чичагов и Николай Мордвинов), министр юстиции Владимир Набоков учил сына английскому прежде русского и, в конце концов, подарил англосаксонскому миру выдающегося писателя. Бредили Великобританией и господа меньшего государственного калибра.
Но что такое англомания в России сегодня? Чем она жива? Отчасти, конечно, флером исторических свершений чужой империи, над которой когда-то не заходило солнце, блеском парламентской монархии, пятичасовым чаем. Отчасти - легкостью придуманной в 90-х cool Britain - страны, дарующей одним - ощущение нестыдного уюта с томиком Теккерея в одной руке и стаканом скотча в другой, а другим - радости самого экстремального характера. Похищения шлемов у констеблей, полеты по Вселенной автостопом, сражения с зомби в пабах - тут чем страныпе, тем лучше. Может быть, в этой декларируемой на общих основаниях странности как раз и есть дело? В том, как пируэты с украденным шлемом и огуречными сэндвичами парадоксальным образом складываются в картину плотного упорядоченного быта и вселенского покоя? В обязательной обаятельности и обаятельной обязательности даже самых отъявленных британских фриков? По крайней мере, именно такое ощущение дарит нам британское кино, которое даже в самом популярном, мейнстримовом изводе неизменно рассказывает по сути одну и ту же историю: историю победы талантливого чудака сначала над самим собой, а потом и над обществом, которое, в сущности, состоит из таких же чудаков. Именно поэтому его частная победа и становится победой всеобщей. Такую победу приятно разделить каждому, сидя в темноте кинозала, или дома перед телевизором в уютном, как и полагается, кресле с чашкой чая или чего покрепче.
Британия никогда - даже в далекие времена подлинного викторианского могущества - не исчерпывалась сильной армией или устойчивой политической системой, не равнялась своему предприимчивому купечеству. Даже в XIX веке основным проводником британского влияния была вовсе не "тонкая красная линия", но культура и литература. Джейн Остин и Чарльз Диккенс сделали для Британии не меньше, чем ее флот. Сегодня, когда век книг и атак легкой кавалерии закончился, за экспансию отвечают кино и телевидение. Именно поэтому империя, съежившаяся до нескольких островов, не потеряла и капли своего влияния, а королева посвящает в пэры тех, кто царит на экране и на сцене. Британцы ежегодно борются за главные награды в мятежном американском Голливуде, отправляют не морские экспедиции, но хоббитов на повторное открытие Новой Зеландии, внедряются на правах тонких ценителей в русскую классику. На киноэкранах мира - премьеры Национального театра в Лондоне, в наших компьютерах и даже телефонах - сериалы ВВС, Channel 4 и ITV. Гарри Поттер могущественней Бэтмена и Супермена. Особенно, если его читает Стивен Фрай.
Говоря о британском кино, о том, какое влияние оно оказывает на мировую киноиндустрию, невозможно не говорить о британской актерской школе. О лицах этого кино, его главных и второстепенных героях. Безупречных леди и джентльменах, изысканных бунтарях и тонких обывателях, узнаваемых в своем чинном упоении миром. "Английскость" эксплуатирует Голливуд, британское происхождение актера само по себе является гарантом исключительного качества его таланта и профессионализма. Но словосочетание "британская актерская школа" родилось не сегодня и не вчера, и книга критика и театроведа Лилии Шитенбург весьма убедительно это доказывает. В первый сборник вошли семь героев разных эпох: Алек Гиннесс, Питер О'Тул, Том Кортни, Колин Ферт, Бенедикт Камбербатч, Мартин Фриман и Мэгги Смит. Каждый из этих актеров - словно большая планета. Их фильмографии насчитывают десятки названий, среди которых лучшие и любимейшие фильмы человечества. Для описания каждого из героев автор нашла свой подход, свою особую интонацию. Не случайно каждая глава книги читается как развернутое признание в любви. Но это лишь начало. Необъятное невозможно вместить в одном томе. Будут и другие герои, другие книги.
"Truppa Ee Velichestva" - pervyj vypusk serii akterskikh portretov, napisannykh teatrovedom, kritikom zhurnala "Seans" Liliej Shitenburg. V knigu voshli sem jarchajshikh predstavitelej britanskoj akterskoj shkoly. Sredi nikh klassiki, nasledie kotorykh izuchajut v teatralnykh akademijakh: Alek Ginness, Piter O'Tul, Tom Kortni, Meggi Smit, i sverkhpopuljarnye zvezdy sovremennosti - Kolin Fert, Benedikt Kamberbatch i Martin Friman. Avtor obstojatelno pishet o puti, projdennom kazhdym iz ee geroev v teatre i kino.
SODERZHANIE
Alek Ginness. Dzhedaj Ee Velichestva
Tom Kortni. Na dlinnoj distantsii
Meggi Smit. Printsessa Greza
Piter O'Tul. Chelovek i sverkhchelovek
Kolin Fert. Anglichanin i kontinent
Martin Friman. Bolshoj malenkij chelovek
Benedikt Kamberbatch. Partija konservatora
Ot izdatelja
Rossija pokhozha na Britaniju primerno tak zhe, kak chaj s limonom pokhozh na chaj molokom. Ne ochen pokhozha. No v protivorechijakh est svoe osoboe pritjazhenie. Russkaja strast k Britanii obretaet raznye formy i imeet dolguju istoriju.
Ivan Groznyj pod konets zhizni svatalsja k plemjannitse Elizavety I - Marii Gastings. Ekaterina Velikaja ljubila sady v anglijskom vkuse, priglasila v Peterburg arkhitektora Charlza Kamerona i privivalas ot ospy rukami britanskogo doktora. Angliju prevoznosili russkie diplomaty (Petr Zavadovskij i Viktor Kochubej) i admiraly (Pavel Chichagov i Nikolaj Mordvinov), ministr justitsii Vladimir Nabokov uchil syna anglijskomu prezhde russkogo i, v kontse kontsov, podaril anglosaksonskomu miru vydajuschegosja pisatelja. Bredili Velikobritaniej i gospoda menshego gosudarstvennogo kalibra.
No chto takoe anglomanija v Rossii segodnja? Chem ona zhiva? Otchasti, konechno, flerom istoricheskikh svershenij chuzhoj imperii, nad kotoroj kogda-to ne zakhodilo solntse, bleskom parlamentskoj monarkhii, pjatichasovym chaem. Otchasti - legkostju pridumannoj v 90-kh cool Britain - strany, darujuschej odnim - oschuschenie nestydnogo ujuta s tomikom Tekkereja v odnoj ruke i stakanom skotcha v drugoj, a drugim - radosti samogo ekstremalnogo kharaktera. Pokhischenija shlemov u konsteblej, polety po Vselennoj avtostopom, srazhenija s zombi v pabakh - tut chem stranype, tem luchshe. Mozhet byt, v etoj deklariruemoj na obschikh osnovanijakh strannosti kak raz i est delo? V tom, kak piruety s ukradennym shlemom i ogurechnymi sendvichami paradoksalnym obrazom skladyvajutsja v kartinu plotnogo uporjadochennogo byta i vselenskogo pokoja? V objazatelnoj obajatelnosti i obajatelnoj objazatelnosti dazhe samykh otjavlennykh britanskikh frikov? Po krajnej mere, imenno takoe oschuschenie darit nam britanskoe kino, kotoroe dazhe v samom populjarnom, mejnstrimovom izvode neizmenno rasskazyvaet po suti odnu i tu zhe istoriju: istoriju pobedy talantlivogo chudaka snachala nad samim soboj, a potom i nad obschestvom, kotoroe, v suschnosti, sostoit iz takikh zhe chudakov. Imenno poetomu ego chastnaja pobeda i stanovitsja pobedoj vseobschej. Takuju pobedu prijatno razdelit kazhdomu, sidja v temnote kinozala, ili doma pered televizorom v ujutnom, kak i polagaetsja, kresle s chashkoj chaja ili chego pokrepche.
Britanija nikogda - dazhe v dalekie vremena podlinnogo viktorianskogo moguschestva - ne ischerpyvalas silnoj armiej ili ustojchivoj politicheskoj sistemoj, ne ravnjalas svoemu predpriimchivomu kupechestvu. Dazhe v XIX veke osnovnym provodnikom britanskogo vlijanija byla vovse ne "tonkaja krasnaja linija", no kultura i literatura. Dzhejn Ostin i Charlz Dikkens sdelali dlja Britanii ne menshe, chem ee flot. Segodnja, kogda vek knig i atak legkoj kavalerii zakonchilsja, za ekspansiju otvechajut kino i televidenie. Imenno poetomu imperija, sezhivshajasja do neskolkikh ostrovov, ne poterjala i kapli svoego vlijanija, a koroleva posvjaschaet v pery tekh, kto tsarit na ekrane i na stsene. Britantsy ezhegodno borjutsja za glavnye nagrady v mjatezhnom amerikanskom Gollivude, otpravljajut ne morskie ekspeditsii, no khobbitov na povtornoe otkrytie Novoj Zelandii, vnedrjajutsja na pravakh tonkikh tsenitelej v russkuju klassiku. Na kinoekranakh mira - premery Natsionalnogo teatra v Londone, v nashikh kompjuterakh i dazhe telefonakh - serialy VVS, Channel 4 i ITV. Garri Potter moguschestvennej Betmena i Supermena. Osobenno, esli ego chitaet Stiven Fraj.
Govorja o britanskom kino, o tom, kakoe vlijanie ono okazyvaet na mirovuju kinoindustriju, nevozmozhno ne govorit o britanskoj akterskoj shkole. O litsakh etogo kino, ego glavnykh i vtorostepennykh gerojakh. Bezuprechnykh ledi i dzhentlmenakh, izyskannykh buntarjakh i tonkikh obyvateljakh, uznavaemykh v svoem chinnom upoenii mirom. "Anglijskost" ekspluatiruet Gollivud, britanskoe proiskhozhdenie aktera samo po sebe javljaetsja garantom iskljuchitelnogo kachestva ego talanta i professionalizma. No slovosochetanie "britanskaja akterskaja shkola" rodilos ne segodnja i ne vchera, i kniga kritika i teatroveda Lilii Shitenburg vesma ubeditelno eto dokazyvaet. V pervyj sbornik voshli sem geroev raznykh epokh: Alek Ginness, Piter O'Tul, Tom Kortni, Kolin Fert, Benedikt Kamberbatch, Martin Friman i Meggi Smit. Kazhdyj iz etikh akterov - slovno bolshaja planeta. Ikh filmografii naschityvajut desjatki nazvanij, sredi kotorykh luchshie i ljubimejshie filmy chelovechestva. Dlja opisanija kazhdogo iz geroev avtor nashla svoj podkhod, svoju osobuju intonatsiju. Ne sluchajno kazhdaja glava knigi chitaetsja kak razvernutoe priznanie v ljubvi. No eto lish nachalo. Neobjatnoe nevozmozhno vmestit v odnom tome. Budut i drugie geroi, drugie knigi.
