Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше. «На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли - жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста, стала от них земная поверхность - как постигнуть?..» - в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654-1667 годов. В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…
Kniga «Tropoju volka» prodolzhaet roman-epopeju M. Goldenkova «Pan Kmitich», nachatuju v knige «Ognennyj vsadnik». Vo vtoroj polovine 1650-kh godov na ogromnom prostore ot baltijskikh beregov do chernomorskoj vypalennoj stepi, ot vavelskogo zamka do malorodnykh smolenskikh podzolkov uneslo apokalipsicheskim polovodem strashnoj dlja Belarusi vojny polovinu naselenija. Koe-gde bolshe. «Na sotnjakh tysjach kvadratnykh verst po strele ot Polotska do Polesja vymylo ljudskoj posev do pjatoj chasti v ostatke. Milliony ischezli - zhili-byli, khudo li, khorosho li plyli po techenijam korotkogo ljudskogo veka, i vdrug v tri, pjat let pusta, stala ot nikh zemnaja poverkhnost - kak postignut?..» - v uzhase voproshal v 1986 godu sovetskij pisatel Konstantin Tarasov, vpervye poznakomivshis s sekretnymi, vse esche (!), statisticheskimi dannymi o vojne Moskovii i Rechi Pospolitoj 1654-1667 godov. V knige «Tropoju volka» prodolzhajutsja zlokljuchenija orshanskogo, minskogo, grodnenskogo i smolenskogo knjazja Samuelja Kmiticha, strastno borjuschegosja i za svobodu svoej rodiny, i za svoju ljubov…
