В советском кино Николай Крючков - фигура знаковая и эпохальная. Как Жан Габен - во французском. В молодости ему доставались роли "парней с рабочей окраины" - бойкие, задорные, романтичные ("Трактористы", "Парень из нашего города"). В зрелые годы это были образы современников - разнохарактерные, но всегда психологически острые ("Дело Румянцева", "Суд"). Под конец жизни - умудренные опытом старики ("Горожане", "Осенний марафон"). Но в каждой роли, в любом фильме Николай Афанасьевич неизменно оставался самим собой. Казалось даже, он и не играет вовсе, а живет в кадре.
Не раз на страницах книги ее автор посетует: ну не способна бумага передать неподражаемую хрипотцу крючковского голоса! И все-таки Крючков и без того получился в книге живым. Заядлый рыбак, запевала и шутник, неутомимый труженик, артист всегда осваивал профессию героя, которого ему предстояло сыграть. Даже истребитель водить научился. Отсюда и естественность его экранных героев, их творческое долголетие.
V sovetskom kino Nikolaj Krjuchkov - figura znakovaja i epokhalnaja. Kak Zhan Gaben - vo frantsuzskom. V molodosti emu dostavalis roli "parnej s rabochej okrainy" - bojkie, zadornye, romantichnye ("Traktoristy", "Paren iz nashego goroda"). V zrelye gody eto byli obrazy sovremennikov - raznokharakternye, no vsegda psikhologicheski ostrye ("Delo Rumjantseva", "Sud"). Pod konets zhizni - umudrennye opytom stariki ("Gorozhane", "Osennij marafon"). No v kazhdoj roli, v ljubom filme Nikolaj Afanasevich neizmenno ostavalsja samim soboj. Kazalos dazhe, on i ne igraet vovse, a zhivet v kadre.
Ne raz na stranitsakh knigi ee avtor posetuet: nu ne sposobna bumaga peredat nepodrazhaemuju khripottsu krjuchkovskogo golosa! I vse-taki Krjuchkov i bez togo poluchilsja v knige zhivym. Zajadlyj rybak, zapevala i shutnik, neutomimyj truzhenik, artist vsegda osvaival professiju geroja, kotorogo emu predstojalo sygrat. Dazhe istrebitel vodit nauchilsja. Otsjuda i estestvennost ego ekrannykh geroev, ikh tvorcheskoe dolgoletie.
