Двадцать лет назад "гласность и перестройка", провозглашенные М. Горбачевым, выбросили на бурлящую политическими изменениями авансцену советской политической жизни двух следователей Генпрокуратуры — Гдляна и Иванова, а вместе с ними и новое словосочетание — "хлопковое дело". Тогда никто и подумать не мог, что расследование якобы совершенных в далеком Узбекистане экономических преступлений является одним из ключевых этапов дьявольского плана мировой закулисы по разрушению СССР.
По сути, "хлопковое дело" как раз явилось политической миной, подложенной под Страну Советов.
Dvadtsat let nazad "glasnost i perestrojka", provozglashennye M. Gorbachevym, vybrosili na burljaschuju politicheskimi izmenenijami avanstsenu sovetskoj politicheskoj zhizni dvukh sledovatelej Genprokuratury — Gdljana i Ivanova, a vmeste s nimi i novoe slovosochetanie — "khlopkovoe delo". Togda nikto i podumat ne mog, chto rassledovanie jakoby sovershennykh v dalekom Uzbekistane ekonomicheskikh prestuplenij javljaetsja odnim iz kljuchevykh etapov djavolskogo plana mirovoj zakulisy po razrusheniju SSSR.
Po suti, "khlopkovoe delo" kak raz javilos politicheskoj minoj, podlozhennoj pod Stranu Sovetov.
