Долгие годы после окончания войны большинство немцев, разлученных ею с близкими, мечтали о воссоединении семей и нормальной жизни. Но частная жизнь за дверями домов не стала тем островком спокойствия, которого так жаждали эти люди. Происшедшее оставило глубокий след на повседневной жизни семей. Отцы и мужья после войны и плена стали другими. Их дети росли и воспитывались в атмосфере молчания, намеков и строгости. В конце концов конфликт поколений обернулся уличными беспорядками. Флориан Хубер описывает послевоенную семейную драму с точки зрения и от имени этих людей. Среди них мы видим ведущего двойную жизнь вернувшегося с войны фронтовика, юную мать, запутавшуюся в собственных тайнах, школьника, разоблачившего родительскую ложь, девочку, отважившуюся восстать против грубости солдафона-отца. В судьбах, повествующих о мире, которого не коснулся оптимизм общества восстановления, осязаемо ощущаются мрачные глубины и бездонные пропасти той эпохи.
Dolgie gody posle okonchanija vojny bolshinstvo nemtsev, razluchennykh eju s blizkimi, mechtali o vossoedinenii semej i normalnoj zhizni. No chastnaja zhizn za dverjami domov ne stala tem ostrovkom spokojstvija, kotorogo tak zhazhdali eti ljudi. Proisshedshee ostavilo glubokij sled na povsednevnoj zhizni semej. Ottsy i muzhja posle vojny i plena stali drugimi. Ikh deti rosli i vospityvalis v atmosfere molchanija, namekov i strogosti. V kontse kontsov konflikt pokolenij obernulsja ulichnymi besporjadkami. Florian Khuber opisyvaet poslevoennuju semejnuju dramu s tochki zrenija i ot imeni etikh ljudej. Sredi nikh my vidim veduschego dvojnuju zhizn vernuvshegosja s vojny frontovika, junuju mat, zaputavshujusja v sobstvennykh tajnakh, shkolnika, razoblachivshego roditelskuju lozh, devochku, otvazhivshujusja vosstat protiv grubosti soldafona-ottsa. V sudbakh, povestvujuschikh o mire, kotorogo ne kosnulsja optimizm obschestva vosstanovlenija, osjazaemo oschuschajutsja mrachnye glubiny i bezdonnye propasti toj epokhi.
