Кириллу Рябову дан удивительный дар, избегая традиционного и часто пустопорожнего многословия русской прозы, соединять в своих рассказах все болевые точки и лейтмотивы отечественной (да и мировой) гуманистической традиции, также известной как любовь и сострадание к ближнему.Выморочные пространства городских окраин, бесприютные квартиры многоэтажек в рассказах Рябова не повод для унылого бытописательства, но полный энергии абсурда и отчаяния пограничный мир между сном и явью, лимб без шанса на побег.
Kirillu Rjabovu dan udivitelnyj dar, izbegaja traditsionnogo i chasto pustoporozhnego mnogoslovija russkoj prozy, soedinjat v svoikh rasskazakh vse bolevye tochki i lejtmotivy otechestvennoj (da i mirovoj) gumanisticheskoj traditsii, takzhe izvestnoj kak ljubov i sostradanie k blizhnemu.Vymorochnye prostranstva gorodskikh okrain, besprijutnye kvartiry mnogoetazhek v rasskazakh Rjabova ne povod dlja unylogo bytopisatelstva, no polnyj energii absurda i otchajanija pogranichnyj mir mezhdu snom i javju, limb bez shansa na pobeg.
