Что может быть лучше, чем жизнь вдали от столичных тревог и боярских интриг? Но и здесь, в захолустном приграничном воеводстве, о мирной жизни говорить не приходится. Созданный Кириллом наемный отряд требует внимания как бы не больше, чем ученицы. Да и не всем соседям пришелся по нраву возникший словно из ниоткуда конкурент, с грацией медведя-шатуна вломившийся на давно устоявшийся и поделенный рынок. Народ в здешних местах резкий, к компромиссам не склонный, доброе слово за слабость почитает, а монету в чужом кармане за личное оскорбление. О каком спокойствии в таких условиях речь вести? Да тут еще и выторгованный у цесаревича год свободы истекает, а значит, вновь придется опричному боярину Кириллу Николаеву-Скуратову окунуться в столичную круговерть с ее боярскими склоками да родовой враждой. А ведь какие планы были, какие замыслы... Ну да, может, и удастся еще повернуть дело к своей пользе, а?
Chto mozhet byt luchshe, chem zhizn vdali ot stolichnykh trevog i bojarskikh intrig? No i zdes, v zakholustnom prigranichnom voevodstve, o mirnoj zhizni govorit ne prikhoditsja. Sozdannyj Kirillom naemnyj otrjad trebuet vnimanija kak by ne bolshe, chem uchenitsy. Da i ne vsem sosedjam prishelsja po nravu voznikshij slovno iz niotkuda konkurent, s gratsiej medvedja-shatuna vlomivshijsja na davno ustojavshijsja i podelennyj rynok. Narod v zdeshnikh mestakh rezkij, k kompromissam ne sklonnyj, dobroe slovo za slabost pochitaet, a monetu v chuzhom karmane za lichnoe oskorblenie. O kakom spokojstvii v takikh uslovijakh rech vesti? Da tut esche i vytorgovannyj u tsesarevicha god svobody istekaet, a znachit, vnov pridetsja oprichnomu bojarinu Kirillu Nikolaevu-Skuratovu okunutsja v stolichnuju krugovert s ee bojarskimi sklokami da rodovoj vrazhdoj. A ved kakie plany byli, kakie zamysly... Nu da, mozhet, i udastsja esche povernut delo k svoej polze, a?
