В сборник знаменитого русского писателя Юрия Полякова вошли его самые известные романы и повести "Козленок в молоке", "Апофегей", "Парижская любовь Кости Гуманкова" и "Демгородок", для которых критики придумали даже специальный термин - "гротескный реализм". Прозу Полякова узнаешь с первых страниц - по социальной остроте, захватывающему сюжету, ярким метафорам, отточенному стилю, тонкой иронии и великолепному русскому языку. Он умеет сочетать несочетаемое: сатирическую остроту и щемящий чувственный лиризм. Не случайно среди его многочисленных литературных наград есть премии имени Салтыкова-Щедрина и Бунина. Настоящие ценители найдут в этом сборнике также и уникальные авторские эссе, в которых он с присущим ему юмором и откровенностью рассказывает о том, как рождались бестселлеры, насколько сюжеты и любовные коллизии произведений соответствуют биографии самого писателя, кто и в какой мере послужил прототипом для того или иного персонажа.Книги Юрия Полякова легко читаются, но их трудно забыть.
V sbornik znamenitogo russkogo pisatelja Jurija Poljakova voshli ego samye izvestnye romany i povesti "Kozlenok v moloke", "Apofegej", "Parizhskaja ljubov Kosti Gumankova" i "Demgorodok", dlja kotorykh kritiki pridumali dazhe spetsialnyj termin - "grotesknyj realizm". Prozu Poljakova uznaesh s pervykh stranits - po sotsialnoj ostrote, zakhvatyvajuschemu sjuzhetu, jarkim metaforam, ottochennomu stilju, tonkoj ironii i velikolepnomu russkomu jazyku. On umeet sochetat nesochetaemoe: satiricheskuju ostrotu i schemjaschij chuvstvennyj lirizm. Ne sluchajno sredi ego mnogochislennykh literaturnykh nagrad est premii imeni Saltykova-Schedrina i Bunina. Nastojaschie tseniteli najdut v etom sbornike takzhe i unikalnye avtorskie esse, v kotorykh on s prisuschim emu jumorom i otkrovennostju rasskazyvaet o tom, kak rozhdalis bestsellery, naskolko sjuzhety i ljubovnye kollizii proizvedenij sootvetstvujut biografii samogo pisatelja, kto i v kakoj mere posluzhil prototipom dlja togo ili inogo personazha.Knigi Jurija Poljakova legko chitajutsja, no ikh trudno zabyt.
