Чудесный ребенок с пухлыми губками и пружинками-кудряшками, девочка институтка, украдкой примеряющая настоящие шелковые чулки из Парижа, молодая женщина, которая конечно же с удовольствием ловит на себе восхищенные взгляды, а как иначе? Красивая, счастливая жизнь... Но если бы это было так! Потому что фоном этой действительно красивой, наполненной жизни были трагические события. Потеря близких, Первая мировая, революция, бегство из Крыма, эмиграция, возвращение, тяжелые тридцатые... Как же ей удалось, хрупкой барышне, дворянке, офицерской, но скорее так — маминой дочке, не сломаться спокойно перенести все? Непридуманная история Ганны завораживает, и невольно задаешься вопросом: что же такого особенного было в людях, которые жили давным-давно? Поколение, унесенное ветром, — точнее и не скажешь, но еще сохранились свидетельства частной жизни тех, кто существовал совсем в другой системе координат. Где главным было — делай что должно, и будь честным с самим собой.
Chudesnyj rebenok s pukhlymi gubkami i pruzhinkami-kudrjashkami, devochka institutka, ukradkoj primerjajuschaja nastojaschie shelkovye chulki iz Parizha, molodaja zhenschina, kotoraja konechno zhe s udovolstviem lovit na sebe voskhischennye vzgljady, a kak inache? Krasivaja, schastlivaja zhizn... No esli by eto bylo tak! Potomu chto fonom etoj dejstvitelno krasivoj, napolnennoj zhizni byli tragicheskie sobytija. Poterja blizkikh, Pervaja mirovaja, revoljutsija, begstvo iz Kryma, emigratsija, vozvraschenie, tjazhelye tridtsatye... Kak zhe ej udalos, khrupkoj baryshne, dvorjanke, ofitserskoj, no skoree tak — maminoj dochke, ne slomatsja spokojno perenesti vse? Nepridumannaja istorija Ganny zavorazhivaet, i nevolno zadaeshsja voprosom: chto zhe takogo osobennogo bylo v ljudjakh, kotorye zhili davnym-davno? Pokolenie, unesennoe vetrom, — tochnee i ne skazhesh, no esche sokhranilis svidetelstva chastnoj zhizni tekh, kto suschestvoval sovsem v drugoj sisteme koordinat. Gde glavnym bylo — delaj chto dolzhno, i bud chestnym s samim soboj.
