Перед читателем, возможно, первое произведение интеллектуальной прозы, к которой без каких-либо оговорок следует добавлять определение "темная". Не озабоченный ни самокопанием, ни реконструкцией отношений внутри социума, автор смело изучает человека так, как если бы самого человечества и в помине не было. Для этого ли им устроена смещенная реальность романа, духовидческии трактат соседствует с грубыми натуралистическими описаниями, а пересказ нарочито бытоописательного сюжета способен уместиться в твит? Да разве это так уж и важно - в эпоху, когда демократия становится равенством всех вещей, а мыслители приветствуют непознаваемость Внешнего? Пневмафагия, или поглощение духа. Созрел как-то некий провинциал для того, чтобы возвести-таки одну странноватую постройку...
Pered chitatelem, vozmozhno, pervoe proizvedenie intellektualnoj prozy, k kotoroj bez kakikh-libo ogovorok sleduet dobavljat opredelenie "temnaja". Ne ozabochennyj ni samokopaniem, ni rekonstruktsiej otnoshenij vnutri sotsiuma, avtor smelo izuchaet cheloveka tak, kak esli by samogo chelovechestva i v pomine ne bylo. Dlja etogo li im ustroena smeschennaja realnost romana, dukhovidcheskii traktat sosedstvuet s grubymi naturalisticheskimi opisanijami, a pereskaz narochito bytoopisatelnogo sjuzheta sposoben umestitsja v tvit? Da razve eto tak uzh i vazhno - v epokhu, kogda demokratija stanovitsja ravenstvom vsekh veschej, a mysliteli privetstvujut nepoznavaemost Vneshnego? Pnevmafagija, ili pogloschenie dukha. Sozrel kak-to nekij provintsial dlja togo, chtoby vozvesti-taki odnu strannovatuju postrojku...
