Это было тогда, когда моя любимая учительница обнаружила, что я рождён, чтобы петь, — начал дон Томас, подгребая к себе обеими руками ту память, которая оказалась сегодня неподалёку. — Не помню имя того мальчика, его папу, кого он имел в качестве отца, звали дон Транкилино. Он был начальником почты. На острове появился с тремя чемоданами, и от лица его пахло трагизмом. Все наши подумали, что начальник почты одинок.
Eto bylo togda, kogda moja ljubimaja uchitelnitsa obnaruzhila, chto ja rozhdjon, chtoby pet, — nachal don Tomas, podgrebaja k sebe obeimi rukami tu pamjat, kotoraja okazalas segodnja nepodaljoku. — Ne pomnju imja togo malchika, ego papu, kogo on imel v kachestve ottsa, zvali don Trankilino. On byl nachalnikom pochty. Na ostrove pojavilsja s tremja chemodanami, i ot litsa ego pakhlo tragizmom. Vse nashi podumali, chto nachalnik pochty odinok.
