"Собственные похороны старик Артур испортил тем, что совершенно неожиданно для всех воскрес...", - так начинается история про бежево-желтый пятиэтажный дом с наброшенным на плечи черным плащом, а потому сутулым, фонарем возле подъезда. Под его ячном светом Артур не одну ночь мечется, пытаясь понять, что же такое он сам. Под его пробивающимися сквозь занавески лучами сын старика - Данила - хочет быть чем-то большим, чем просто Данилой.Под его светом, а также прячась от него, посредственности не хотят быть посредственностями. И тихо стоны их всех сливаются в одно общее человеческое блеяние.
"Sobstvennye pokhorony starik Artur isportil tem, chto sovershenno neozhidanno dlja vsekh voskres...", - tak nachinaetsja istorija pro bezhevo-zheltyj pjatietazhnyj dom s nabroshennym na plechi chernym plaschom, a potomu sutulym, fonarem vozle podezda. Pod ego jachnom svetom Artur ne odnu noch mechetsja, pytajas ponjat, chto zhe takoe on sam. Pod ego probivajuschimisja skvoz zanaveski luchami syn starika - Danila - khochet byt chem-to bolshim, chem prosto Daniloj.Pod ego svetom, a takzhe prjachas ot nego, posredstvennosti ne khotjat byt posredstvennostjami. I tikho stony ikh vsekh slivajutsja v odno obschee chelovecheskoe blejanie.
