Личность и наследие Зинаиды Николаевны Гиппиус занимают в русской литературе XX столетия особое место. Яркий и глубокий лирик, одаренный прозаик, умный и тонкий критик, блестящий мемуарист, она пользовалась в литературных кругах значительным авторитетом и влиянием.Книги воспоминаний "Дмитрий Мережковский" и "Живые лица" взаимно дополняют друг друга, составляя единый мемуарный цикл. Если первая, по сути, вышла из дневника - это подробная фиксация событий, отразивших напряженные духовные искания русской интеллигенции конца XIX - начала XX века, то вторая - не просто и не только воспоминания, а еще и книга портретов - психологически убедительных и художественно достоверных; не случайно в ней главное не события, а личности - А.Блок, А.Белый, В.Брюсов, Ф.Сологуб, В.Розанов, А.Вырубова, Г.Распутин... Мемуары Гиппиус органично дополняют ее "Дневники", отразившие время предельно живо, сжато, емко, точно, - волнующие, а порой и кровоточащие документы эпохи.
Lichnost i nasledie Zinaidy Nikolaevny Gippius zanimajut v russkoj literature XX stoletija osoboe mesto. Jarkij i glubokij lirik, odarennyj prozaik, umnyj i tonkij kritik, blestjaschij memuarist, ona polzovalas v literaturnykh krugakh znachitelnym avtoritetom i vlijaniem.Knigi vospominanij "Dmitrij Merezhkovskij" i "Zhivye litsa" vzaimno dopolnjajut drug druga, sostavljaja edinyj memuarnyj tsikl. Esli pervaja, po suti, vyshla iz dnevnika - eto podrobnaja fiksatsija sobytij, otrazivshikh naprjazhennye dukhovnye iskanija russkoj intelligentsii kontsa XIX - nachala XX veka, to vtoraja - ne prosto i ne tolko vospominanija, a esche i kniga portretov - psikhologicheski ubeditelnykh i khudozhestvenno dostovernykh; ne sluchajno v nej glavnoe ne sobytija, a lichnosti - A.Blok, A.Belyj, V.Brjusov, F.Sologub, V.Rozanov, A.Vyrubova, G.Rasputin... Memuary Gippius organichno dopolnjajut ee "Dnevniki", otrazivshie vremja predelno zhivo, szhato, emko, tochno, - volnujuschie, a poroj i krovotochaschie dokumenty epokhi.
