Мягко и любовно умел старец касаться людских сердец. Иногда только и скажет: "Ах, доченька! Когда же начнем лучше-то жить? Ну, на этот раз Бог простит тебе, да смотри, собирайся с силами..." Или: "А посты-то соблюдаешь ли?" - спросит о Серафим. "Плохо",- ответит посетитель. "Действительно плохо, - подтвердит батюшка, - слушаться Церкви надо, слушаться..." Люди, раскрывшие перед старцем свои душевные недуги (которые он и без этого прекрасно видел), возвращались утешенными и исцеленными. Обычно говорили так: "Возвращаясь от отца Серафима, мы летели как на крыльях, и у нас пела душа...".
Mjagko i ljubovno umel starets kasatsja ljudskikh serdets. Inogda tolko i skazhet: "Akh, dochenka! Kogda zhe nachnem luchshe-to zhit? Nu, na etot raz Bog prostit tebe, da smotri, sobirajsja s silami..." Ili: "A posty-to sobljudaesh li?" - sprosit o Serafim. "Plokho",- otvetit posetitel. "Dejstvitelno plokho, - podtverdit batjushka, - slushatsja Tserkvi nado, slushatsja..." Ljudi, raskryvshie pered startsem svoi dushevnye nedugi (kotorye on i bez etogo prekrasno videl), vozvraschalis uteshennymi i istselennymi. Obychno govorili tak: "Vozvraschajas ot ottsa Serafima, my leteli kak na kryljakh, i u nas pela dusha...".
